Петр яковлевич чаадаев интересные факты. Петр чаадаев - русский писатель, философ и мыслитель. Возвращение в Россию
Принадлежал к старинному дворянскому роду. Отец - Яков Петрович Чаадаев.
Рано остался сиротой, вместе с братом Михаилом воспитывался теткой по матери княжной А.М. Щербатовой, сестрой известного историка князя М.М. Щербатова. Князь Д.М. Щербатов стал опекуном мальчиков. Чаадаев получил хорошее . В 1807-1811 годах слушал лекции в Московском университете. Здесь он познакомился с будущими декабристами И.Д. Якушкиным и Н.И. Тургеневым. В 1811 году переехал в Петербург.
В мае 1812 года Чаадаев вместе с братом поступил лейб-прапорщикам в . В 1813 году Петра Яковлевича перевели в Ахтырский гусарский полк. Участвовал в , сражался в , участвовал в . Во время них сражался под Лейпцигом и Парижем. Чаадаев стал кавалером ордена Св. Анны и прусского Кульмского креста.
В 1816 году он перешел в лейб-гвардии гусарский полк, расквартированный в Царском селе. Здесь он познакомился с . В то же время Чаадаев вступил в масонскую ложу, познакомился с С.П. Трубецким, П.И. Пестелем, М.И. Муравьевым-Апостолом.
В 1817 году стал адъютантом командира гвардейского корпуса генерала И.В. Васильчикова. В 1820 году произошло восстание Семеновского полка. Петр Яковлевич был послан с донесением об этом государю в Троппау. Это событие стало поворотным моментом в жизни блестящего офицера. Вскоре после поездки Чаадаев подал в отставку. В феврале 1821 года прошение было удовлетворено. Это вызвало огромный резонанс в обществе, в котором Петр Яковлевич славился своим блестящим умом, образованностью и дендизмом. Причины этого до сих пор не выяснены.
Знакомство с будущими не прошло для Чаадаева бесследно. Еще в 1819 году он вступил в «Союз благоденствия», в 1821 году - в Северное общество, хотя относился к их идеям довольно скептически.
События 1820 года оставили неизгладимый след на Петре Яковлевиче. Пережитый им тогда духовный кризис привел его к погружению в религию и мистику. В 1823-1826 годах Чаадаев путешествовал по Франции, Англии, Швейцарии, Италии и Германии. Заграницей он также хотел поправить свое пошатнувшееся здоровье. Перед отъездом, в 1822 году Чаадаев разделил имущество с братом Михаилом, т.к. собирался остаться за рубежом. В 1825 году в Карлсбаде он познакомился с Шеллингом, с которым потом состоял в переписке. Во время путешествия он пополнял свои знания по богословию, философии и истории.
В 1826 году Чаадаев все же вернулся на родину. Тут же он был арестован по делу декабристов, но вскоре отпущен за отсутствием доказательств вины. После этого инцидента Петр Яковлевич обосновался в Москве. Несколько последующих лет он переживал второй свой внутренний кризис: жил в затворничестве и уединенном размышлении. Именно тогда полностью сложилось его мировоззрение. Чаадаев задумал написать обширный труд по философии истории в виде писем.
В 1829-1831 годах он создал свои знаменитые «Письма о философии и истории», адресованные Е.Д. Пановой, больше известные как «Философические письма». Вскоре они были представлены публике и начали ходить по рукам в списках. В 1836 году в журнале «Телескоп» было опубликовано первое письмо, что стало целым событием и имело неприятные последствия для издателя журнала Н.М. Надеждина, сосланного в Усть-Сысольск, для цензора Болдырева, пропустившего его в печать и лишившегося из-за этого своей должности, и для самого автора, объявленного властями сумасшедшим. Как умалишенный, Чаадаев должен был находиться под домашним арестом в доме на Новой Басманной, в котором он жил. Также ежедневно его осматривал врач, чей надзор был снят в 1837 году. Философу было запрещено писать.
Резкая реакция на «Философические письма» общества и правительства была вызвала взглядами Чаадаева на Россию и ее роль в мире. В «Письмах…» он говорил об отлученности нашей страны от мировой культуры, об ее отсталости и духовном застое. Там же можно было заметить его холодность к православной вере и симпатии к католицизму, который философ считал прямым наследником апостольской церкви. Согласно ему, православие ушло в сторону после Схизмы и осталось за пределами влияния европейской мысли. Также и православная Россия была обречена на изоляцию. Вся ее история после Схизмы не дала ничего для мира, ее будущее туманно. Вместе с тем, Чаадаев писал, что даже географически России было предопределено вместить в себя дух Востока и дух Запада, быть великой страной. Но теперь для этого ей было необходимо, по мысли философа, сблизиться с Западом.
В 1837 году, несмотря на запрет, Петр Яковлевич написал «Апологию сумасшедшего», в которой Россия представала уже несколько иначе. Здесь Чаадаев говорил о ее потенциале, об ее особенностях и особенностях русского духа, благодаря которым она также сможет перенять у западной цивилизации только все лучшее, оставив в стороне ее пороки. «Апология» была опубликована только после смерти автора.
Дальнейшую жизнь Чаадаев провел в Москве. Он участвовал в общественной жизни, тесно общался с будущими западниками и славянофилами, на идеи которых имел большое влияние.
После поражения России в подумывал о самоубийстве. Умер П.Я. Чаадаев 14 (26) апреля 1856 года в Москве от пневмонии. Похоронен на Донском кладбище.
Чаадаев в искусстве
П.Я. Чаадаев считается прототипом Александра Чацкого, героя комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума».
А.С. Пушкин сравнивает с известным денди Чаадаевым своего Евгения Онегина: «Второй Чадаев мой Евгений…».
Стихотворения А.С. Пушкина «К Чаадаеву» (1818), «К портрету Чаадаева» (1818-1820).
Сочинения:
Философические письма. Казань, 1906.
Сочинения и письма. В 2-х т. М., 1913-1914.
Статьи и письма. М., 1989.
Полное собрание сочинений и письма. Т. 1-2. М., 1991.
Пётр Яковлевич Чаадаев. Родился 27 мая (7 июня) 1794 года в Москве - умер 14 (26) апреля 1856 года в Москве. Русский философ и публицист, объявленный правительством сумасшедшим за свои сочинения, в которых резко критиковал действительность русской жизни. Его труды были запрещены к публикации в имперской России.
В 1829-1831 годах создает своё главное произведение - «Философические письма» . Публикация первого из них в журнале «Телескоп» в 1836 году вызвала резкое недовольство властей из-за выраженного в нём горького негодования по поводу отлучённости России от «всемирного воспитания человеческого рода», духовного застоя, препятствующего исполнению предначертанной свыше исторической миссии. Журнал был закрыт, издатель Надеждин сослан, а Чаадаев - объявлен сумасшедшим.
Родился в старинной зажиточной дворянской семье Чаадаевых, сын Я. П. Чаадаева. По материнской линии внук академика, историка М. М. Щербатова, автора 7-томного издания «Истории Российской от древнейших времен».
Рано остался сиротой - отец умер на следующий год после его рождения, а мать - в 1797. Его и старшего брата Михаила, совсем маленьких, забрала из Нижегородской губернии в Москву тётка - княжна Анна Михайловна Щербатова. У неё они и жили в Москве, в Серебряном переулке, рядом с известной церковью Николы Явленного на Арбате. Опекуном Чаадаевых стал их дядя - князь Д. М. Щербатов, в доме которого Чаадаев получил свое образование.
В 1807-1811 годах учился в Московском университете, дружил с , будущими декабристами Н. И. Тургеневым, И. Д. Якушкиным.
В мае 1812 года братья Чаадаевы вступили лейб-прапорщиками в Семеновский полк, в котором ранее служил их опекун дядя. В 1813 году Чаадаев перешёл из Семеновского полка, где оставались его брат и друзья, в Ахтырский гусарский полк.
Во время Отечественной войны 1812 года участвовал в Бородинском сражении, ходил в штыковую атаку при Кульме, был награждён русским орденом св. Анны и прусским Кульмским крестом.
Участвовал в сражении под Тарутином, при Малоярославце, Люцене, Бауцене, под Лейпцигом, брал Париж. Всю войну прошёл бок о бок со своим университетским другом Якушкиным.
В 1816 году был переведён корнетом в Гусарский лейб-гвардии полк, расквартированный в Царском Селе. В доме Н. М. Карамзина в Царском селе Чаадаев познакомился с А. С. Пушкиным, на которого оказал громадное влияние. Чаадаеву посвящено несколько стихотворений Пушкина.
В 1817 году, в возрасте 23 лет, он был назначен адъютантом командира гвардейского корпуса генерал-адъютанта Васильчикова.
В октябре 1820 взбунтовался I-й батальон лейб-гвардии Семёновского полка, где Чаадаев служил ранее. В связи с этими событиями к государю, находившемуся в Троппау, был послан Чаадаев, которого Васильчиков, командир гвардейского корпуса, выбрал для подробного доклада царю. Через полтора месяца после этой поездки, в конце декабря, Чаадаев подал в отставку и приказом от 21 февраля 1821 года был уволен от службы .
Как указывают, Чаадаев подал в отставку, не считая нравственно возможным продолжать службу после наказания близких друзей из восставшего полка. Эта отставка молодого человека, которому прочили самую успешную карьеру, была неожиданной. Она потрясла общество и вызвала множество версий и легенд: будто бы он был скомпрометирован перед бывшими однополчанами тем, что доставил на них «донос», или что он опоздал со своим пакетом, потому что слишком занимался своим гардеробом, либо что император высказал ему нечто, принятое с отторжением.
Вместе с тем, существует иная точка зрения, основанная на письме Чаадаева своей тёте, которая опубликована в книге М. О. Гершензона «П. Я. Чаадаев». Там Гершензон приводит письмо целиком; в частности, там говорится: «Я счел более забавным пренебречь этою милостию, нежели добиваться её. Мне было приятно выказать пренебрежение людям, пренебрегающим всеми... Мне ещё приятнее в этом случае видеть злобу высокомерного глупца» . К тому же, Гершензон пишет о том, что после отставки Чаадаева все его друзья-офицеры не отвернулись от него ни на минуту (что несомненно имело бы место хоть в какой-то мере, если бы он в самом деле предал интересы гвардии и полка). Также известно, что это письмо было перехвачено, и в таком случае получает объяснение необычайно длинный разговор с Чаадаевым (длившийся чуть больше часа).
6 июля 1823 года, в частности, в связи с ухудшением здоровья, уехал путешествовать по Англии, Франции, Швейцарии, Италии, Германии. Перед отъездом, в мае 1822 года, Чаадаев разделил имущество со своим братом, не намереваясь возвращаться в Россию.
Отплыв на корабле из Кронштадта, он высадился близ Ярмута, откуда поехал в Лондон, где пробыл 4 дня, покинув его ради морских купаний Брайтона. Из Англии он перебирается в Париж, оттуда в Швейцарию.
В конце марта 1825 года он оказывается в Риме, затем едет в Карлсбад, где его сопровождает Николай Тургенев и встречается вел. кн. Константином Павловичем. Несмотря на то, что всё время занимается лечением, здоровье его только ухудшается. Побывал Чаадаев и в Милане. В июне 1826 года Чаадаев выезжает на родину.
Ещё находясь на службе, в 1814 году в Кракове был принят в масонскую ложу, в 1819 году был принят в «Союз благоденствия» , в 1821 в Северное общество декабристов. Вступив в общество декабристов, участия в его делах не принимал и относился к ним сдержанно-скептически. В 1822 году царское правительство закрыло в России масонские ложи, за год до этого Чаадаев вышел из масонской ложи «Соединенных братьев».
В 1826 году после возвращения в Россию был арестован по подозрению в причастности к декабристам - в июле, в пограничном Брест-Литовске. «Чаадаев в письмах к близким говорил, что уезжает навсегда, и близкий друг Якушкин был до такой степени уверен в этом, что на допросе после разгрома восставших спокойнейшим образом назвал Чаадаева в числе лиц, завербованных им в нелегальную организацию». 26 августа с Чаадаева по повелению Николая I был снят подробный допрос. С Чаадаева была взята подписка о неучастии его в любых тайных обществах, причем он категорически отрицал свое участие в Северном обществе. Через 40 дней отпущен.
Впоследствии он будет негативно отзываться о восстании декабристов, утверждая, что по его мнению их порыв отодвинул нацию на полвека назад. В начале сентября приезжает в Москву. В это время в него влюбилась Авдотья Сергеевна Норова, соседка по имению, у которой «возник культ Чаадаева, близкий к своеобразной религиозной экзальтации».
Жил в Москве и в деревенском имении (у тетки Щербатовой в Дмитриевском уезде, затем в доме Левашевых на Новой Басманной), создав в 1829-1831 годах свои знаменитые «Философические письма» («Письма о философии истории», адресованные госпоже Е. Д. Пановой). Начиная с весны 1830 года в русском образованном обществе их списки стали ходить по рукам. В мае или июне 1831 года Чаадаев вновь стал появляться в обществе.
Публикация в 1836 году первого из «Писем» вызвала настоящий скандал и произвела впечатление «выстрела, раздавшегося в темную ночь» (Герцен), вызвала гнев Николая I, начертавшего: «Прочитав статью, нахожу, что содержание оной - смесь дерзкой бессмыслицы, достойной умалишенного». Журнал «Телескоп», где напечатали «Письмо», был закрыт, редактор сослан, цензор уволен со службы. Чаадаева вызвали к московскому полицмейстеру и объявили, что по распоряжению правительства он считается сумасшедшим. Каждый день к нему являлся доктор для освидетельствования; он считался под домашним арестом, имел право лишь раз в день выходить на прогулку. Надзор полицейского лекаря за «больным» был снят лишь в 1837 году, под условием, чтобы он «не смел ничего писать». Существует легенда, что врач, призванный наблюдать его, при первом же знакомстве сказал ему: «Если б не моя семья, жена да шестеро детей, я бы им показал, кто на самом деле сумасшедший».
В этот период Чаадаев принял роль (которая подкреплялась отношением к нему почитателей) пророка в своем отечестве.
В 1827 году А. В. Якушкина пишет о нём: «он чрезвычайно экзальтирован и весь пропитан духом святости... Ежеминутно он закрывает себе лицо, выпрямляется, не слышит того, что ему говорят, а потом, как бы по вдохновению, начинает говорить».
Следующим сочинением Чаадаева стала «Апология сумасшедшего» (не опубликовано при жизни; в «Современник» к Чернышевскому принес в 1860 году неизданную рукопись его племянник и хранитель архива М. И. Жихарев). До конца жизни оставался в Москве, принимал самое деятельное участие во всех идеологических собраниях в Москве, которые собирали самых замечательных людей того времени (Хомяков, Киреевский, Герцен, К. Аксаков, Самарин, Грановский и др.).
После Крымской войны, не видя улучшения в положении России, думал о самоубийстве. Умер от воспаления легких, оставив материальные дела в полном расстройстве.
Похоронен на Донском кладбище в Москве. Перед своей смертью он пожелал, чтобы его похоронили «в Донском монастыре, близ могилы Авдотьи Сергеевны Норовой, или в Покровском, близ могилы Екатерины Гавриловны Левашевой».
Краткое сообщение о личной жизни и творчестве Петра Чаадаева для детей 2, 3, 4, 5, 6, 7 классов
Только краткая биография Чаадаева сможет поведать о том кто такой Петр Яковлевич Чаадаев? А это русский философ, мыслитель, публицист, который родился в Москве, 7 июня (27 мая по ст. ст.) 1794 г
Семья его была из богатого дворянского рода, совсем ребёнком оказался сиротой. Воспитанием Петра занималась тётя, княжна Щербатова. Благодаря своей тете, мальчик получил достойное образование, несмотря на то, что обучался дома. Позднее стал студентом Московского университета, в котором учился в течении четырех лет, с 1807 года. Именно здесь Петру посчастливилось, он встретил Якушкина, Тургенева, с которыми завязалась искренняя дружба.
Петр Яковлевич, принимал участие в Отечественной войне в 1812-ом году, не остался в стороне во время Бородинской битвы, за что и был награждён орденом святой Анны. За отличную службу Петр был взят адъютантом к генералу Васильчикову.
В конце 1820-ого года генерал отправил Чаадаева к великому государю с информацией о том, что в Лейбской гвардии произошёл бунт, в связи с тем, что Чаадаев ранее служил в этом батальоне, он в скорости подал в отставку, хотя это решение по сей день окутано тайной. Его прошение об отставке удовлетворили. Общество было хорошо знакомо с Петром Чаадаевым, так как он уже тогда прославил себя, как личность, образованная с дворянскими манерами. А как он трепетно относился к своему внешнему виду, к своей одежде. Все, кто с ним был знаком, были уверенны, что Петра ждёт карьера, и завести с ним дружбу было великой честью.
В 19 году он стал одним из членов декабристского сообщества под названием, "Союз благоденствия", а через год, членом северного декабристского сообщества, что чуть было, не сыграло с Петром роковую роль в его жизни. Чаадаев был скептиком, что и было причиной того, почему Петр Яковлевич не стремился принимать участие в работе декабристского сообщества.
С 1823 по 1826 год, это года континентального путешествия, во время которого Чаадаев побывал в Великобритании, Франции и в Германии. Путешествие было не просто путешествием, цель, которую преследовал Чаадаев, это поправка собственного здоровья, что ухудшилось за последнее время и часто о себе напоминало.
1826-ой год для мыслителя и публициста стал роковым, его постиг арест и обвинения в соучастии с декабристским обществом, опровергнуть Петру Яковлевичу, предъявленные обвинения не удалось. Арест его не сломал, за все сорок дней, которые он был под стражей, Чаадаев не сломался и ни в чем не признался. Поэтому властям ничего иного не оставалось, как отпустить Петра Яковлевича.
После этого, прозаик возвратился в родные края, через время выехал на проживание в столицу, и на какое-то время останавливался в доме тётки. Этот период в жизни Петра наиболее скрытый, Чаадаев, кратко говоря, живёт, как отшельник в уединении и одиночестве почти два года, с 1829 -ого, по 1831-ый. Этими же годами датируется написание "Писем о философии и истории", которые позднее стали широко известны, под названием "Философские письма".
С 1831-ого года прозаик вернулся в общество. Выход его из уединённого образа жизни стал причиной ареста главного редактора и цензора журнала "Телескоп", за опубликование на страницах журнала один из рассказов. Сам же Чаадаев, получил наказание, в виде домашнего ареста, который длился почти шесть лет и был снят в 1837 году. И то после того, как публицист дал обещание не написать больше не одной строчки.
За время пребывания под домашним арестом, публицистом написано произведение "апология сумасшествия", которую мир увидел только после смерти публициста.
В результате пневмонии, Петр Яковлевич 26 апреля 1856 года, похоронен на Донском кладбище в столице.
О Чаадаеве, кратко можно сказать, то, что он настолько отличался от других своими неоднозначным мировоззрением и идеями, что к нему можно отнести, консерватор религиозного неоднозначного мистического мышления.
Краткая биография П.Я. Чаадаева
Чаадаев Петр Яковлевич (27.05 (7.06).1794, Москва, -- 14(26).04.1856, там же) - русский мыслитель, философ и публицист, родился в дворянской семье(мать -- дочь историка князя М. М. Щербатова).
Дедом Чаадаева по линии матери был известный историк и публицист князь М.М.Щербатов. После ранней смерти родителей Чаадаева воспитывали тетя и дядя. В 1808 поступил в Московский университет, где сблизился с писателем А.С.Грибоедовым, будущими декабристами И.Д.Якушкиным и Н.И.Тургеневым и др. видными деятелями своего времени. В 1811 оставил университет и вступил в гвардию. Участвовал в Отечественной войне 1812, в заграничном походе русской армии. В 1814 в Кракове был принят в масонскую ложу.
Вернувшись в Россию, Чаадаев продолжил военную службу в качестве корнета лейб-гвардии гусарского полка. Его биограф М.Жихарев писал: «Храбрый обстрелянный офицер, испытанный в трех исполинских походах, безукоризненно благородный, честный и любезный в частных отношениях, он не имел причины не пользоваться глубокими, безусловными уважением и привязанностью товарищей и начальства». В 1816 в Царском Селе Чаадаев познакомился с лицеистом А.С.Пушкиным и вскоре стал любимым другом и учителем молодого поэта, которого называл «грациозным гением» и «нашимДантом». Чаадаеву посвящены три стихотворных послания Пушкина, его черты воплотились в образе Онегина. Личность Чаадаева Пушкин охарактеризовал знаменитыми стихами К портрету Чаадаева: «Он вышней волею небес / Рожден в оковах службы царской; / Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес, / А здесь он - офицер гусарской». Постоянное общение Пушкина и Чаадаева было прервано в 1820 в связи с южной ссылкой Пушкина.Однако переписка и встречи продолжались всю жизнь. 19 октября 1836 Пушкин написал Чаадаеву знаменитое письмо, в котором спорил со взглядами на предназначение России, высказанными Чаадаевым в Философическом письме.
В 1821 Чаадаев неожиданно для всех отказался от блестящей военной и придворной карьеры, вышел в отставку и вступил в тайное общество декабристов. Не найдя в этой деятельности удовлетворения своим духовным потребностям, в 1823 отправился в поездку по Европе. В Германии Чаадаев познакомился с философом Ф.Шеллингом, с представителями различных религиозных течений, в числе которых были приверженцы католического социализма. В это время он переживал духовный кризис, который пытался разрешить, усваивая идеи западных теологов, философов, ученых и писателей, а также знакомясь с социальным и культурным укладом Англии, Франции, Германии, Швейцарии, Италии.
В 1826 Чаадаев вернулся в Россию и, поселившись в Москве, несколько лет жил отшельником, осмысляя увиденное и пережитое за годы странствий. Начал вести активную общественную жизнь, появляясь в светских салонах и высказываясь по актуальным вопросам истории и современности. Отмечаемые современниками просвещенный ум, художественное чувство и благородное сердце Чаадаева снискали ему непререкаемый авторитет. П.Вяземский называл его «преподавателем с подвижной кафедры».
Одним из способов распространения своих идей Чаадаев сделал частные письма: некоторые из них ходили по рукам, читались и обсуждались как публицистические произведения. В 1836 он опубликовал в журнале «Телескоп» свое первое Философическое письмо, работу над которым (оригинал был написан по-французски в виде ответа Е.Пановой) начал еще в 1828. Это была единственная прижизненная публикация Чаадаева.
Всего им было написано восемь Философических писем (последнее в 1831). Чаадаев изложил в них свои историософские взгляды. Особенностью исторической судьбы России он считал «тусклое и мрачное существование, лишенное силы и энергии, которое ничто не оживляло, кроме злодеяний, ничто не смягчало, кроме рабства. Ни пленительных воспоминаний, ни грациозных образов в памяти народа, ни мощных поучений в его предании... Мы живем одним настоящим, в самых тесных его пределах, без прошедшего и будущего, среди мертвого застоя».
Публикация первого Философического письма стала важнейшим этапом в формировании русского исторического самосознания. По мнению А.Григорьева, оно «было тою перчаткою, которая разом разъединила два дотоле если не соединенные, то и не разъединенные лагеря мыслящих и пишущих людей» - западников и славянофилов. Общественный резонанс был огромным, Философическое письмо обсуждалось всеми мыслящими членами общества. Студенты Московского университета явились к председателю цензурного комитета графу Строганову и заявили, что готовы с оружием в руках вступиться за оскорбленную Чаадаевым Россию.
Жандармский генерал Перфильев донес своему начальнику Бенкендорфу о всеобщем негодовании, вызванном чаадаевской статьей. Министр народного просвещения Уваров представил Николаю I соответствующий доклад, на который царь наложил резолюцию, объявляющую статью «дерзостной бессмыслицей, достойной умалишенного». После этого журнал «Телескоп» закрыли, а Чаадаев был официально объявлен сумасшедшим и обречен на отшельничество в своем доме на Басманной улице, где его посещал врач, ежемесячно докладывавший о его состоянии царю.
В такой атмосфере Чаадаевым была написана статья Апология сумасшедшего (1836-1837), задуманная как своеобразное оправдание перед правительством и обществом, как разъяснение особенностей своего патриотизма, своих взглядов на высокое предназначение России. Чаадаев писал: «Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами.
Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло, что теперь мы прежде всего обязаны родине истиной... У меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество». Чаадаев считал, что Россия призвана быть «совестным судом» человеческого духа и общества.
За что П.Я. Чаадаев критикует русскую историю?
Чаадаевское видение России обозначается следующим: Россия является аномальной страной, чье развитие складывается вопреки законам развития наций. Положительные стороны российской действительности не занимают его внимания, поскольку Чаадаев увлечен в основном выявлением пороков и несовершенств русского народа.
Своеобразность России понимается Чаадаевым с помощью антитез ее истории и современности определенным законам, которым следует история человечества. Причиной изолированности русской цивилизации он называет обособленное географическое положение страны, которое недает ей причислить себя ни к Востоку, ни к Западу, тем самым оставляя ее вне времени, вне пространства и даже вне исторического прогресса.
Условия жизни в Росси видятся ему невозможными для нормального существования человека, безрадостными, лишенными смысла, обесценивающими личностное начало человека. Бурные эпохи перехода от юности к зрелости в своем развитии пережили все общества, кроме России, в которой ничего не меняется. «Мы растем, но не созреваем, движемся вперед, но по кривой линии; то есть такой, которой не ведет к цели».
Однако Чаадаев отмечает, что в прошлом таковое движение имело место, но вслепую, без ориентиров и преимущественно в направлении усиления рабства. Сначала, по его мнению, Россия являлась представителем дикого варварства, затем - глубочайшего невежества, после длительное время находилась под властью не менее варварского и невежественного завоевателя, от которого и наследовала дух тирании. Освободившись от татаро-монгольского ига, Россия создала для себя новый вид рабства - крепостничество. Русская история «была заполнена тусклым и мрачным существованием, лишенным силы и энергии, которое ничего не оживило кроме злодеяний ничего не слисшего, кроме рабства» .
Подводя итог своим теориям, Чаадаев заключает: «Про нас можно сказать, что мы составляем исключение среди народов. Мы принадлежим к тем из, иных, которые как бы не входят составной частью в род человеческий», и добавляет; «а существуют лишь для того, чтобы преподать великий урок миру: то есть, урок того, как и почему народ выпадает из рода человеческого и как вновь войти в его состав» .
Он полагает, что внимание провидения, отмеренное другим народам, обошло Россию стороной. Она не подпадает под действие закона о единстве народа, поскольку не наблюдается ни единства внутри самого русского менталитета, ни среди сообщений России с другими нациями. Говоря о роли религии, то есть христианства, в истории Запада и России, он видит, что после католицизма Запад освободился от крепостничества, а русский народ, напротив, именно после христианизации и попал в новое рабство. Это заставляет его усомниться в православии, которое не возражало светской власти.
История русского народа видится Чаадаевым как череда сплошных отречений от прав и благ в пользу властителей. Именно это обстоятельство и побуждает Чаадаева доискиваться до причин порабощения и России, и соседних народов. Особенную горечь вызывает в нем то обстоятельство, что истины, давно известные другим народам, в России только-только открываются, и не вошли еще в жизнь, рассматриваясь исключительно как теоретическое умствование.
Отношение современников к работам П.Я. Чаадаева.
Взгляды Чаадаева проделали сложную эволюцию. К моменту появления в печати “Философического письма” он отошел от некоторых его крайних утверждений. В памяти русского общества он старался прежде всего как строгий обличитель казенного патриотизма.
В политическом плане концепция первого Философического письма” была направлена против российского абсолютизма. Чаадаев стремился показать ничтожество николаевской России в сравнении с Западной Европой. Именно эта сторона чаадаевскойстатьии привлекла наибольшее внимание в 1836 г. “Былое и думы” Герцена великолепно передают первыевпечатления от чтения “Философического письма”. Герцен ценил “Философическое письмо” именно как политический документ эпохи, как вызов николаевскому самодержавию. В работе “О развитии революционных идей в России” он утверждал: “Сурово и холодно требует автор от России отчета во всех страданиях, причиняемых ею человеку, который осмеливается выйти из скотского состояния. Он желает знать, что мы покупаем такой ценой, чем мы заслужили свое положение; он анализирует это с неумолимой, приводящей в отчаяние проницательностью,а закончив эту вивисекцию, с ужасом отворачивается, проклиная свою страну в ее прошлом, в ее настоящем и в ее будущем… Кто из нас не испытывал минут, когда мы, полные гнева, ненавидели эту страну, которая на все благородные порывы человека отвечает лишь мучениями, которая спешит нас разбудить лишь затем, чтобы подвергнуть пытке? Кто из нас не хотел вырваться навсегда из этой тюрьмы, занимающей четвертую часть земного шара, из этой чудовищной империи, в которой всякий полицейский надзиратель - царь, а царь - коронованный полицейский надзиратель?” чаадаев русский мыслитель
Историко-философская сторона концепции Чаадаева была чужда Герцену. Безотрадный чаадаевский пессимизм, неверие в русский народ, котолические симпатии, насильственное отмежевание России от Европы Герцен не принял: “Заключение, к которому пришел Чаадаев, не выдерживает никакой критики”. Многие представители либеральной общественности официальное противопоставление России и Европы приняли не сразу. На рубеже 1820-1830-х годов они продолжали высказываться за европеизацию русской жизни. Об этом не раз говорили “любомудры”, продолжавшие традиции веневитинского кружка. Обыгрывая особенности русского календаря, Шевырев в 1828 г. писал в “Московском вестнике”: “Потребен был Петр I, чтобы перевести нас из 7-го тысячелетия неподвижной Азии в 18-е столетие деятельной Европы, потребны усилия нового Петра, потребны усилия целого народа русского, чтобы уничтожить роковые дни, укореняющие нас в младшинстве перед Европою, и уравнять стили”. В стихах молодогоШевырева воспет Петр I, поставлена тема России, которой поэт сулит великое будущее, но чье настоящее вовсе не радужно. В стихотворении “Тибр” (1829) сопоставление России - Волги и Европы - Тибра завершается торжеством как Тибра (“пред тобою Тибр великий плещет вольною волной”), так и Волги (“как младой народ, могуча, как Россия, широка”).примечательна мысль о несвободе России - Волги, скованной “цепью тяжкой и холодной” льда (образ, близкий Тютчеву).
В статье “Девятнадцатый век” И. В. Киреевский скорбел, что “какая-то китайская стена стоит между Россиею и Европою… стена, в которой Великий Петр ударом сильной руки пробил широкие двери”, и ставил вопрос: “Скоро ли разрушится она?” Вопреки официальной идеологии, он писал: “У нас искать национального, значит искать необразованного; развивать его на счет европейских нововведений, значит изгонять просвещение; ибо, не имея достаточных элементов для внутреннего развития образованности, откуда возьмем мы ее, если не из Европы?”
Не принимая официального восхваления прошлого, настоящего и будущего России, либералы не были согласны и с чаадаевским утверждением о неисторичности русского народа, об отсутствии у него богатого исторического прошлого. Видимо, один из самых ранних откликов на “Философическое письмо” принадлежит П. В. Киреевскому, который 17 июля 1833 г. писал поэту Языкову: “Эта проклятая чаадаевщина, которая в своем бессмысленном самопоклонении ругается над могилами отцов и силится истребить все великое откровение воспоминаний, чтобы поставить на их месте свою одноминутную премудрость, которая только что доведена adabsurdum в сумасшедшей голове Ч., но отзывается, по несчастью, во многих, не чувствующих всей унизительности этой мысли, - так меня бесит, что мне часто кажется, что вся великая жизнь Петра родила больше злых, нежели добрых плодов”. Не соглашаясь с желчными выпадами Чаадаева, П. Киреевский словно нащупывает путь, который позволил соединить неприятие казенного патриотизма с чувством национальной гордости. Замечательно, что в 1833 г. он далек от позднейшего славянофильноского осуждения Петра I.
Письмо П. Киреевского - прекрасный образец спора с Чаадаевым, мысли П. Киреевского близки пушкинским высказываниям из знаменитого письма к Чаадаеву от октября 1836 г.
П. В. Киреевский: “Я с каждым часом чувствую живее, что отличительно, существенное свойство варварства - беспамятность; что нет ни высокого дела, ни стройного слова без живого чувства своего достоинства, что чувства собственного достоинства нет без национальной гордости, а национальной гордости нет без национальной памяти”. А. С. Пушкин: “Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу с вами согласиться… я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора - меня раздражают, как человек с предрассудками - я оскорблен, - но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам бог ее дал”.
Деятельным утверждением идей истинного патриотизма, бесценным вкладом Петра Киреевского в сокровищницу национальной памяти стало Собрание народных песен, к записи которых он, Николай Языков и другие члены дружной семьи Языковых приступили в 1831 г. “Тот, кто соберет сколько можно больше народных наших песен, сличит из между собою, приведет в порядок и проч., тот совершит подвиг великий… положит в казну русской литературы сокровище неоценимое и представит просвещенному миру чистое, верное, золотое зеркало всего русского”, - писал Н. Языков.
По-своему спорил с Чаадаевым (и не в меньшей мере с “официальной” идеологией) его постоянный корреспондент А. И. Тургенев, который принял на себя трудную и своеобразную роль “посредника” между Россией и Западной Европой, между русской и западноевропейской культурой. Россию он понимал как неотъемлемую в политическом, общественном и культурном отношении часть Европы. Тургеневская “Хроника русского”, отдельные части которой печатались в “Московском телеграфе”, в “Современнике”, в других журналах, знакомила русского читателя с событиями современной западноевропейской жизни, ее содержание подрывало тезис о “гибели” Европы. Одновременно А. И. Тургенев без устали собирал в европейских архивах свидетельства о средневековой истории русского народа, в историческое “ничтожество” которого он не верил.
Сильное впечатление на русское общество произвели европейские потрясения 1830-1831 гг. Как “небывалое и ужасное событие” воспринял революцию Чаадаев. Крушение легитимного, котолического и стародворянского режима Бурбонов он понимал как крушение своих надежд на Европу. В сентябре 1831 г. он писал Пушкину: “Что до меня, у меня навертываются слезы на глазах, когда я вижу это необъятное злополучие старого, моего старого общества; это всеобщее бедствие, столь непредвиденно постигшее мою Европу”.
Европейские события, понимаемые в духе формулы “гибель Запада”, вынуждали Чаадаева внести изменения в стройную историческую концепцию, выраженную в “Философическом письме”. В том же сентябрьском письме к Пушкику он размышлял: “Ибо взгляните, мой друг: разве не воистину некий мир погибает, и разве для того, кто не обладает предчувствием нового мира, имеющего возникнуть на месте старого, здесь может быть что-либо, кроме надвигающейся ужасной гибели”.
К середине же 1830-х годов “предчувствие нового мира” привело Чаадаева к пересмотру прежнего пессимистического взгляда на будущее русского народа. В 1833 г. он писал А. И. Тургеневу: “Как и все народы, мы, русские, подвигаемся теперь вперед бегом, на свой лад, если хотите, но мчимся несомненно. Пройдет немного времени, и, я уверен, великие идеи, раз настигнув нас, найдут у нас более удобную почву для своего осуществления и воплощения в людях, чем где-либо, потому что не встретят у нас ни закоренелых предрассудков, ни старых привычек, ни упорной рутины, которые противостали бы им”.
Два года спустя он убеждал Тургенева: “Россия призвана к необъятному умственному делу: ее задача дать в свое время разрешение всем вопросам, возбуждающим споры в Европе”. Теперь Чаадаев не был склонен считать николаевскую систему помехой на пути превращения России в центр европейской цивилизации: “Мы призваны… обучить Европу бесконечному множеству вещей, которых ей не понять без этого. Не смейтесь: вы знаете, что это мое глубокое убеждение, мы уже сейчас являемся ее политическим средоточием, и наше грядущее могущество, основанное на разуме, превысит наше тепершенее могущество, опирающееся на материальную силу”.
Литература
Вебер Альфред. История европейской философии / И.А. Линниченко (пер. со 2-го фр. изд), Вл.В. Подвысоцкий (пер. со 2-го фр. изд). - Изд.2-е - М.: URSS. ЛКИ, 2007. - X, 409с.
Евлампиев Игорь Иванович. История русской философии: Учеб.пособие для студ. вузов. - М.: Высшая школа, 2002. - 584с.
История философии в кратком изложении / И.И. Богута (пер). - М.: Мысль, 1995. - 590с.
Лосский Николай Онуфриевич. История русской философии. - М.: Академический Проект, 2007. - 551с.
(1794-1856) русский философ и публицист
Со дня смерти Петра Чаадаева прошло уже почти полтора века, но и сама личность русского философа, и его деятельность до сих пор вызывает интерес, о ней спорят и размышляют.
Петр Яковлевич Чаадаев происходил из древнего дворянского рода. Однако судьба распорядилась так, что мальчик воспитывался не в родительском доме. Он рано лишился матери, она умерла, когда ему еще не исполнилось и двух лет. После ее смерти Петр и его старший брат Михаил были переданы под опеку своему родному дяде по матери князю Д. Щербатову, сыну известного русского историка. Воспитанием мальчиков занималась их тетя, Анна Михайловна Щербатова. Узнав о смерти сестры, она тотчас приехала в Москву и забрала ее детей. Анна Михайловна поселилась вместе с ними в своем небольшом доме в арбатских переулках Москвы и окружила мальчиков поистине материнской заботой. Ради воспитания племянников она так и не вышла замуж.
Князь Щербатов тоже не оставлял мальчиков своей заботой. Он рано овдовел, сам нуждался в семейном тепле и почти каждый день приезжал в их дом. Щербатов же и организовал для братьев Чаадаевых и собственного сына Ивана настоящий домашний университет. Им читали лекции профессора Московского университета, а также специально приглашенные из Германии учителя. Мальчики с увлечением занимались историей и древними языками.
В возрасте четырнадцати лет Петр Чаадаев поступает в Московский университет и вскоре становится одним из лучших студентов по отделению истории и философии. Он заканчивает университет с серебряной медалью. Знания и блестящая эрудиция молодого человека открывали перед ним прекрасные перспективы.
Однако с началом Отечественной войны 1812 года жизнь Петра Чаадаева изменилась. Сразу после вторжения в Россию наполеоновской армии он становится юнкером лейб-гвардии Семеновского полка. Петр никогда не предполагал, что станет военным, к тому же не отличался ни выносливостью, ни физическим здоровьем, поэтому вначале трудно привыкал к походному быту. Да и будущие друзья-офицеры долго относились к нему как к чужаку. Однако уже после нескольких сражений и штыковых атак в ходе Бородинской битвы отношение к Чаадаеву начинает меняться. «Храбрый, обстрелянный офицер, безукоризненно благородный, честный и любезный в частных отношениях»- такими словами его командир закончил аттестацию для награждения Чаадаева орденом св. Анны.
Вскоре после Бородинской битвы его производят в прапорщики, а еще через несколько месяцев он переходит на службу в привилегированный Ахтырский гусарский полк. Возможно, он переменил место службы еще и потому, что хотел служить в одном полку со своими университетскими товарищами. В своем письме тетушке Петр Чаадаев шутливо хвастался, что наконец-то сможет пощеголять в красивом гусарском мундире.
После окончания военных действий он вместе с русской армией возвращается в Россию и продолжает служить в лейб-гвардии гусарском полку, который располагался в Царском Селе. Там Чаадаев становится желанным гостем во многих известных домах, в том числе и в доме Николая Карамзина , где в июле 1816 года встречается с Александром Пушкиным .
Вскоре в связи с новым назначением Петра Чаадаев переезжает в Петербург: он становится адъютантом командира гвардейского корпуса князя И. Васильчикова. Во время службы в Петербурге, Петр Яковлевич Чаадаев сближается с будущими декабристами и даже соглашается на предложение И. Якушкина вступить в тайное общество.
Правда, осуществить это намерение ему не удалось, поскольку в 1820 году его неожиданно отправили в качестве курьера в немецкий город Троппау, где находился император Александр I на конгрессе Священного союза. Чаадаев должен был доставить императору необычайно важный документ - секретный доклад о восстании в Семеновском полку. Неизвестно, чем закончилась его встреча с императором, но сразу после этого он немедленно подает прошение об отставке. Александр I так же немедленно принимает ее, несмотря на то, что в это время в Петербурге уже были подготовлены документы для назначения Чаадаева флигель-адъютантом императора. Существовало расхожее мнение, что австрийский посол в Петербурге, узнав о восстании семеновцев, отправил курьера к канцлеру Меттерниху, и тот первым сообщил о бунте царю, который потом сделал выговор Чаадаеву за неспешное выполнение порученного дела. Однако более реально то, что отставка Чаадаева была обусловлена тем, что он был вынужден донести императору о своих друзьях по полку, впоследствии сурово наказанных.
Незадолго до отъезда в Германию, Петр Чаадаев становится обладателем большого состояния. Получив отставку, он решает не возвращаться в Россию и отправляется в длительное путешествие по Европе. Вначале он собирался поселиться в Германии или Швейцарии, так как уже несколько лет переписывался с известным немецким философом Шеллингом, который приглашал его приехать для личной встречи. Наконец она состоялась, причем Шеллинг назвал Чаадаева в своем дневнике «умнейшим русским человеком».
Из Германии Петр Чаадаев отправился во Францию, затем в Англию, откуда на пароходе переехал в Италию. Только через три года он наконец вернулся в Россию и увидел совсем другую страну: император Александр I умер, его брат, Николай I, ввел жесткий цензурный режим. Многие друзья Чаадаева оказались под следствием, были сосланы или даже казнены.
Своеобразным прологом к дальнейшим событиям стало задержание Петра Чаадаева в Варшаве. Сотрудники Третьего отделения опечатали его бумаги и в течение нескольких дней вызывали его на допросы. Правда, им не удалось обнаружить у него никаких запрещенных материалов, и его пришлось отпустить. И тем не менее следом отправился курьер с распоряжением установить за ним тайный надзор.
Петр Чаадаев приезжает в Москву и поселяется в своем доме на Басманной. Но дома он проводит редкий день, навещая своих многочисленных друзей. На квартире у С. Соболевcкого Чаадаев снова встречается с Пушкиным и слушает авторское чтение трагедии «Борис Годунов».
Петр Яковлевич Чаадаев становится желанным гостем в домах московской знати еще и потому, что считается прекрасным собеседником и завидным женихом. Но суета светской жизни скоро наскучила ему. Он понимает, что его идеи никому не нужны, кроме того, все его попытки напечатать свои произведения в журналах также терпят неудачу. Все это вызывает обострение тяжелой болезни желудка, и Чаадаев вскоре был вынужден покинуть город.
По совету врачей он поселяется в имении Щербатовых под Дмитровой. Четыре проведенных там года стали для него временем большой работы. В доме Щербатовых была огромная библиотека, часть которой собрал сам Петр Чаадаев еще в студенческие годы. Теперь он проводит над книгами все свое время. Результатом этих занятий и стали его знаменитые «Философические письма».
Первое из них быстро распространилось в списках и стало известно всем образованным людям России. Многое в нем было необычным для того времени. Чаадаев негодовал по поводу изоляции, в которой оказалась Россия по вине правителей. Он считал, что политика властей мешает развитию страны, ведет к духовному застою.
Летом 1831 года Петр Яковлевич Чаадаев вернулся в Москву. Он становится завсегдатаем Английского клуба. Его приглашают в разные дома, и всюду собирается множество желающих услышать новое слово. В дом Чаадаева, шутливо называвшего себя «басманным философом», начинается настоящее паломничество. К нему приходят и тузы общества, и западники, и славянофилы, и приезжавшие в Москву иностранцы.
Публикация первого «письма» в московском журнале «телескоп» в октябре 1836 году вызвала в обществе громкий резонанс. Власти наконец услышали высказывания Петра Чаадаева, но отреагировали на них репрессиями. Высочайшим повелением философа объявили сумасшедшим, все его бумаги конфисковали и впредь запретили публиковать что-либо в печати. Причем сразу же были обнародованы сведения о том, что еще дед Чаадаева страдал психическим расстройством.
Однако письмо уже разошлось по всей России и оказало сильное влияние на целое поколение. Печальная история Чаадаева послужила толчком А. Грибоедову для написания знаменитой комедии «Горе от ума». И вовсе не случайно ее главный герой носит фамилию Чацкий.
Постепенно шум улегся, все разговоры по этому поводу прекратились. Но Петр Чаадаев не изменил своим убеждениям. Как писал один из современников, «он жил жизнью мудрых, жизнью Канта и Шопенгауэра», ежедневно посещал Английский клуб, встречался с многочисленными друзьями, был желанным гостем в лучших московских салонах. Высокий, стройный до худобы, изящный в одежде и манерах, лысый и безусый, он выглядел полной противоположностью косматым и бородатым славянофилам. Спокойствием и непоколебимой уверенностью в своих убеждениях Чаадаев вызывал уважение друзей и неприязнь своих противников. Так, он поддержал книгу Николая Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями», но остался в стороне от чествования героев Севастопольской обороны. В 1855 году, когда на престол взошел император Александр II, Чаадаев написал в своем дневнике: «Просто страшно за Россию». Незадолго до смерти философ говорил друзьям, что работает над историческим сочинением, но ничего больше так и не написал. Похоронили Петра Яковлевича Чаадаева в Донском монастыре под простой гранитной плитой.
