Вариант. Онлайн тесты ЕГЭ Обществознание. Диалог культур – пример мирного сосуществования цивилизаций Пример диалога культур в обществе
Диалог культур в современном мире
Как известно, история заполнена постоянной борьбой различных культур. Вся мировая история - это процесс взаимодействия народов, каждый из которых обладал или обладает специфической системой ценностей и способом деятельности. Характер взаимоотношений между народами, безусловно, определяется текущими экономическими и политическими интересами. Однако очень часто за ними скрываются факторы более глубокого порядка - духовные ценности, без учета и понимания которых невозможно установить нормальные добрососедские отношения между народами и прогнозировать их будущее.
Взаимодействие культур - необычайно актуальная тема в условиях современного мира в целом. Вполне возможно, что она важнее, чем проблемы экономических и политических взаимоотношений между народами. Культура составляет в стране известную целостность, и чем больше у неё внутренних и внешних связей с другими культурами или отдельными ее отраслями между собой, тем выше она поднимается. Культура - мощный фактор человеческой деятельности: она присутствует во всем, что мы видим и чувствуем. В основе мировосприятия лежит наша культура: мы видим мир через очки, окрашенные ею. То, что люди делают, напрямую зависит от того, во что они верят, а их убеждения, в свою очередь, зависят от культурно окрашенного видения себя и окружающего мира.
Понятие диалога особенно актуально для современной культуры. Сам процесс взаимодействия и есть диалог, а формы взаимодействия представляют собой различные виды диалогических отношений. Идея диалога имеет своё развитие в глубоком прошлом. Древние тексты культуры Индии наполнены идеей единства культур и народов, макро-и микрокосмоса, раздумьями о том, что здоровье человека во многом зависит от качества его взаимоотношений с окружающей средой, от сознания силы красоты, понимания как отражение Вселенной в нашем бытии. Диалог пронизывает всю нашу жизнь. Он является по своей действительности средством осуществления коммуникационных связей, условие взаимопонимания людей. Взаимодействие культур, их диалог - наиболее благоприятная основа для развития межэтнических, межнациональных отношений. И наоборот, когда в обществе есть межэтническое напряжение и тем более, межэтнические конфликты, то диалог между культурами затруднен, взаимодействие культур может носить ограниченный характер в поле межэтнической напряженности данных народов, носителей данных культур. По Данилевскому культуры развиваются обособленно и изначально враждебны друг другу. В основе всех этих различий он видел "дух народа". "Диалог - это общение с культурой, реализация и воспроизводство ее достижений, это обнаружение и понимание ценностей других культур, способ присвоения последних, возможность снятия политической напряженности между государствами и этническими группами. Он - необходимое условие научного поиска истины и процесса творчества в искусстве. Диалог - это понимание своего "Я" и общение с другими. Он всеобщ и всеобщность диалога общепризнанна" .
Понятие диалога в культурном процессе имеет широкий смысл. Оно включает в себя и диалог создателя и потребителя культурных ценностей, и диалог поколений, и диалог культур как формы взаимодействия и взаимопонимания народов. По мере развития торговли, миграции населения взаимодействие культур неизбежно расширяется. Оно служит источником их взаимообогащения и развития. Диалог культур предполагает взаимодействие, взаимопроникновение различных культурных образований в рамках крупных культурных зон, а также общение, духовное сближение огромных культурных регионов, сформировавших на заре человеческой цивилизации неповторимый комплекс специфических черт. Заметим, что диалог культур не ограничивается только гуманитарными контактами культурных образований различного масштаба, -- речь идет и о приобщении отдельной личности к этим культурным мирам, внутреннем переосмыслении ценностей "чужой" культуры. Взаимодействие европейских и неевропейских культур может осуществляться по-разному. Оно может происходить в форме поглощения западной цивилизацией восточных, проникновения западной цивилизации в восточные, а также сосуществования обеих цивилизаций. Бурное развитие науки и техники европейских стран, потребность в обеспечении нормальных условий жизни для населения земного шара обострили проблему модернизации традиционных цивилизаций. Однако попытки модернизации имели катастрофические последствия для традиционных исламских культур. Любое явление культуры осмысливается людьми в контексте современного состояния общества, который может сильно изменить его смысл. Культура сохраняет относительно неизменной лишь свою внешнюю сторону, в то время как ее духовное богатство содержит возможность бесконечного развития. Данная возможность реализуется деятельностью человека, способного обогащать и актуализировать те неповторимые смыслы, которые он обнаруживает в явлениях культуры. Это свидетельствует о постоянном обновлении в процессе динамики культуры. Само понятие культуры предполагает наличие традиции как "памяти", утрата которой равносильна гибели общества. Понятие традиции включает такие проявления культуры, как культурное ядро, эндогенность, самобытность, специфика и культурное наследие. Ядро культуры составляет система принципов, гарантирующих ее относительную стабильность и воспроизводимость. Вместе с тем, культуру отличает целостность всех ее структурных элементов, которая обеспечивается ее системностью, наличием иерархии, субординации ценностей. Важнейшим интеграционным механизмом культуры является традиция.
Для существования и развития любой культуре , как и любому человеку, необходимы общение, диалог, взаимодействие . Идея диалога культур подразумевает открытость культур друг другу. Но это возможно при выполнении ряда условий: равенства всех культур, признания права каждой культуры на отличия от других, уважения к чужой культуре.
Русский философ Михаил Михайлович Бахтин (1895- 1975) считал, что только в диалоге культура приближается к пониманию себя самой, глядя на себя глазами иной культуры и преодолевая тем самым свою односторонность и ограниченность. Не существует изолированных культур -- все они живут и развиваются только в диалоге с другими культурами:
"Чужая культура только в глазах другой культуры раскрывает себя полнее и глубже (но не во всей полноте, потому что придут и другие культуры, которые увидят и поймут еще больше). Один смысл раскрывает свои глубины, встретившись и соприкоснувшись с другим, чужим смыслом: между ними начинается как бы диалог , который преодолевает замкнутость и односторонность этих смыслов, этих культур... При такой диалогической встрече двух культур они не сливаются и не смешиваются, каждая сохраняет свое единство и открытую целостность, но они взаимно обогащаются."
Обмен духовными ценностями, знакомство с достижениями культуры других народов обогащает личность. Сердцевиной деятельности субъекта культуры, в процессе которой изменяется он сам, изменяя, развивая при этом состояние, содержание национальной культуры. Взаимодействие культур происходит и на уровне межличностного общения, так как в ощущении реализуются общезначимые ценности культур. Межличностное общение, расширяя источники социальной и культурной информации, тем самым может выступить важным фактором в преодолении стереотипизированного мышления и этим способствует взаимообогащению духовного облика людей.
Современное состояние культуры вызывает обоснованное беспокойство. Одной из глобальных проблем развития общества является эрозия духовной культуры, возникающая в результате тотального распространения однообразной информации, изолирующей ее потребителей от работы по развитию представлений о смысле существования в социо-культурном процессе, усугубляющей ситуацию "смыслоутраты" в культуре.
Диалог культур был и остается главным в развитии человечества. На протяжении веков и тысячелетий происходило взаимообогащение культур, из которых складывалась уникальная мозаика человеческой цивилизации. Процесс взаимодействия, диалога культур носит сложный и неравномерный характер. Потому что не все структуры, элементы национальной культуры активны для усвоения накопленных творческих ценностей. Наиболее активный процесс диалога культур происходит при усвоении близких тому или иному типу национального мышления художественных ценностей. Конечно, многое зависит от соотношения стадий развития культуры, от накопленного опыта. Внутри каждой национальной культуры дифференцированно развиваются различные компоненты культуры.
В XX в. научно-технологическая культура Запада распространилась по всему земному шару. Незападные культуры теперь стоят перед дилеммой: раскрыться ли перед западной культурой или замкнуться и продолжать следовать традиционными путями, сохраняя привычный образ жизни, занятия и культы.
Западная культура индивидуалистична и персоноцентрирована. Она считает священными личностные ценности, свободу и стремление к счастью. Природа и все остальные существа приуготовлены главным образом на благо человеку. К тому же западная культура прагматична: она отметает значительную часть из того, что нельзя видеть или схватить, -- т.е. то, что не может быть "предъявлено" руке или глазу.
В последние годы, несмотря на "кока-колонизацию" и "макдональдизм", ценности и понятия западной культуры начали наталкиваться на сопротивление. В Южной Америке возникла новая разновидность культурного национализма. Латиноамериканцев возмущает их зависимость от Северной Америки, они выражают недовольство своей ролью получателей, а не создателей культурных течений, формирующих современный мир. Доминирование иностранной культуры переживает агонию и в умонастроениях образованных арабов, воспринимающих западную традицию как элемент гегемонии Запада над их странами. Арабы сознают себя пассивной стороной интеркультурного диалога, связывающего их почти исключительно с Западной Европой и Северной Америкой.
Индия и страны Южной Азии, хотя и продолжают контакты с британской культурой, ассимилируя многие ее отличительные особенности, стали активно отстаивать свое собственное культурное наследие. В России накоплен обширный исторический опыт амбивалентного отношения к западной культуре; такое отношение сохраняется и поныне. Его главные особенности -- восхищение достижениями Запада как в области технологии,так и в области высокой культуры, но одновременно -- опасение, что эти достижения могут подавить русское культурное наследие и тем самым лишить русский народ его самобытности. Взаимообогащение национальных культур в плане восприятия инонациональных ценностей происходит на неодинаковом уровне. В одном случае предполагаемое инонациональное произведение культуры воспринимается как инонациональное и не становится фактором национального сознания, самосознания, не входит в ценностную систему духовного мира личности. На более высоком уровне взаимообогащения национальных культур не ограничивается просто ознакомлением с инонациональным произведением искусства, а происходит творчество нового на основе собственно национального и познания инонационального. В таких случаях инонациональные ценности входят в национальное самосознание, обогащают духовный мир личности. ценность культура поколение духовный
Чем более развита национальная культура, тем более она способна к включению в сферу духовного общения ценности культуры различных наций и тем большие возможности она представляет для духовного обогащения личности. Характер восприятия зависит как от содержания ценностей культуры, так и от комплекса индивидуально-личностных особенностей воспринимающего. Восприятие ценностей культуры осуществляется на основе сравнения прежнего опыта и нового.
При этом познание происходит не только на рациональном, но и на иррациональной основе. Чувства стимулируют понимание или препятствуют пониманию, устанавливают его границы. Восприятие инонационального осуществляется посредством сравнения элемента культуры другой нации с аналогичным в собственной национальной культуре. Cравнение - есть основа всякого понимания и всякого мышления. Чужая культура усваивается только в процессе какой-либо деятельности практической, учебной или иной. Осмысление нового, усвоение невозможны без мыслительных процессов, связанных с языком. Язык содействует взаимному познанию наций, усвоению культурного наследия. Человек достигает высшего культурного развития тогда, когда большая духовная работа происходит в нем самом. Но прийти к этому он может лишь благодаря общению. Познание духовной культуры другой нации предполагает эмоционально-интеллектуальную активность субъекта восприятия, систематичности накопления знаний о содержании инонациональных культурных ценностей. В рамках глобализации возрастает международный диалог культур. Международный культурный диалог усиливает взаимопонимание между народами, дает возможность лучшего познания собственного национального облика. Сегодня восточная культура как никогда раньше начала оказывать огромное воздействие на культуру и образ жизни американцев.
В целом проблемы открытости к диалогу и взаимопониманию в современном мире приобретают глубокий характер. Однако для взаимопонимания и ведения диалога не достаточно одной доброй воли, но необходима кросс-культурная грамотность (понимание культур других народов), которая включает в себя: "осознание различий в идеях, обычаях, культурных традиций, присущих разным народам, способность увидеть общее и различное между разнообразными культурами и взглянуть на культуру собственного сообщества глазами других народов"Но чтобы понимать язык чужой культуры, человек должен быть открыт к культуре отечественной. От родного - к вселенскому, только так можно постичь лучшее в других культурах. И только в таком случае диалог будет плодотворен. Участвуя в диалоге культур, надо знать не только свою культуру, но и сопредельных культур и традиций, верований и обычаев.
Сущность диалога культурИдея диалога культур или, точнее, обоснование принципа диалогизма в отношениях между культурами – одна из самых глубоких,самых заветных исамых продуктивных идей великого русского мыслителя ХХ века М.М. Бахтина, получивших свое выражение и развитие в целом ряде его выдающихся работ, вошедших по праву в золотой фонд отечественной и мировой культуры. Диалог культур – одно из крупнейших открытий ХХ века в гуманитарной сфере. С легкой руки М. Бахтина проблематика диалога культур стала достоянием гуманитарных и общественных наук во всем мире. Эти идеи оказались востребованы в теории и практике межкультурных коммуникаций, в социологии и политологии, религиоведении и конфликтологии, философии и психологии, литературоведении и искусствознании, семиотике и лингвистике, в экономике и менеджменте, педагогике и методике обучения и воспитания. По существу, понятие «диалог культур» оказывается универсальным при характеристике и осмыслении любых международных, межнациональных, межконфессиональных и межличностных отношений.
Впервые мысли о диалоге культур как об основополагающем принципе культурно-исторического развития складывались у Бахтина еще в ранние периоды его творчества – невельcкий (I9I8-I920) и витебский (1920-1924), когда ему приходилось часто выступать на публичных диспутах, посвященных философско-религиозной, историко-культурной и литературной тематике. Сама эпоха послеоктябрьского развития была наполнена живым, непрекращающимся диалогом, а подчас и ожесточенным спором между старым и новым. Все работы Бахтина 1920-х годов, включая авторское исследование творчества Достоевского и книги, опубликованные после ареста автора и вышедшие в значительной мере при участии и под именами его друзей – П. Медведева, В. Волошинова, буквально переполнены эти спором. Они и рождались, действительно, в диалоге – с единомышленниками и оппонентами, а потому несли на себе печать злободневной полемики и полифонизма идей переходной эпохи.
Однако работы М. Бахтина 1930-40-х гг., посвященные жанру романа и романному слову, в том числе проблемам хронотопа (т.е. взаимопроникновению времени и пространства), а также Ф. Рабле и народной культуре средневековья и Возрождения, – создавались автором уже в принципиально иную эпоху, отмеченную жесточайшим монологизмом и мыслительной однозначностью. Отстаивавшиеся Бахтиным в это время идеи диалога культур и принцип диалогизма в истории культуры не могли не являться по самой своей сути формой идеологического сопротивления сталинизму и безудержному культу вождя, т.е. формой интеллектуальной оппозиции деспотическому режиму, идеологическому догматизму и идейно-эстетическому оправданию тоталитаризма как такового. Неслучайно первые после длительного замалчивания имени и работ Бахтина публикации двух его наиболее крупных и известных произведений, пронизанные идеями диалога и диалогизма, – «Проблемы поэтики Достоевского» (196З) и «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса» (1965) – совпали с концом хрущевской оттепели, а в дальнейшем продолжали символизировать дух свободы, открытости, плюрализма, представляя собой способ интеллектуального противостояния застою и догматизму в период брежневского правления.
Особое место в развитии идеи диалога культур как процесса развивающегося исподволь разрушения культуры официозной, претендующей на серьезную однозначность и идеологическую диктатуру, принадлежит последней из названных работ Бахтина, защищенной им в 1946 г. в качестве диссертации под названием «Рабле в истории реализма». В этой книге больше всего внимания было уделено диалогу народной смеховой культуры и культуры официальной, серьезной и выстроенной иерархически. Однако в ней также шла речь и о диалоге далеко отстоящих друг от друга исторических культур, общающихся между собой через головы столетий и культурных эпох, в рамках так называемого «большого времени» (таковы, например, переклички Ф. Рабле с античностью, Н. Гоголя – с Рабле и т.п.). Не забыты Бахтиным были и примеры диалога современных друг другу культур. Так, на примере философии Ф. Рабле, изложенной в его романе, Бахтин выражает надежду, что, благодаря диалогу культур, человечество станет единым, и становящаяся общечеловеческая культура будет построена «в чисто ренессансной горизонтали пространства и времени», а не в «средневековой иерархической вертикали», т.е. демократически, а не аристократически. Здесь есть конечно и иносказательный подтекст: для Бахтина монологическая сталинская эпоха – это «новое средневековье», с его кострами, инквизицией, религиозным и политическим догматизмом, а «оттепель», период демократизации, несущий свободу общения и диалог культур – это возрождение культуры (в широком смысле).
В своих более поздних работах 1970-х годов Бахтин особенно настойчиво отстаивал понимание культурных миров не как замкнутых и завершенных кругов, а как «открытого единства». Каждое такое единство, при всем своем своеобразии, входит, по мысли Бахтина, в единый (хотя и не прямолинейный) процесс становления культуры человечества. Полемизируя с «односторонним, а потому неверным» представлением, что для лучшего понимания чужой культуры «надо как бы переселиться в нее» и, «забыв свою, глядеть на мир глазами этой чужой культуры», М. Бахтин утверждал, что «известное вживание в чужую культуру», хоть и является «необходимым моментом» в процессе ее понимания, не является определяющим для творческого понимания. Великое дело для понимания, доказывал Бахтин, – это вненаходимость понимающего – во времени, в пространстве, в культуре – по отношению к тому, что он хочет творчески понять, – способность быть «другим». «Чужая культура только в глазах другой культуры раскрывает себя полнее и глубже». «Один смысл раскрывает свои глубины, встретившись и соприкоснувшись с другим, чужим смыслом; между ними начинается как бы диалог , который преодолевает замкнутость и односторонность этих смыслов, этих культур». «При диалогической встрече двух культур они не сливаются и не смешиваются, каждая сохраняет свое единство и открытую целостность, но они взаимно обогащаются».
Так происходит при научном или философском анализе культур, стремящемся к объективности и доказательности. Однако в большинстве случаев межкультурных коммуникаций происходит иное: каждая культура стремится при контакте с другой вы читать в ней «свое» (и интерпретировать ее по преимуществу в этом ключе, тем самым «осваивая» ее собственными ментальными средствами) и, напротив, отторгнуть «чужое» (соответственно осудив его, дискредитировав, вытеснив или заместив его «своим»). В этом смысле возможно говорить, что в смысловом поле каждой культуры складывается конфигурация трех смысловых центров: Я, Другой и Я-для-другого.
В своей ранней работе, опубликованной посмертно, «К философии поступка» (1920–1924), М. Бахтин представляет диалог, в котором, со стороны каждого из субъектов, вступающих в диалог, действуют три момента, которые, в традициях немецкой философии, он называет: я-для-себя, другой-для-меня и я-для-другого. Эти три момента относятся как к межличностному диалогу, так и к диалогу культур. Каждый из этих «эмоционально-волевых центральных моментов» несет в себе соответствующую идеологическую установку: «нарциссизм» (я-для-себя ), «эгоцентризм» (другой-для-меня ) и «альтруизм» (я-для-другого ). В любом диалоге культур происходит взаимодействие трех моментов – с каждой из сторон диалога: я-для-себя – это менталитет культуры, ее самосознание; другой-для-меня – это контекст взаимоотношений данной локальной культуры со смежными ей другими локальными культурами; наконец, я- для- другого – это место данной культуры в глобальном, мировом контексте, ее глобальные устремления.
Взаимодействие этих смысловых центров в каждой культуре с аналогичными смысловыми центрами другой культуры в процессе их бесконечно развивающегося диалога и определяет характер межкультурных коммуникаций на каждом этапе исторического становления и развития всех культур и субкультур, становления и борьбы их самосознаний, взаимопониманий и представлений о своем месте в мировой культуре.
Глобальные устремления и амбиции различных локальных культур, даже принадлежащих одной исторической эпохе, как правило, весьма разнородны и не сводимы к одному «знаменателю».
Во многом это объясняется тем, что, во-первых, каждая история становления и эволюции локальной культуры различна и неповторима – по сравнению с историческими судьбами других локальных культур.
Во-вторых, связка каждого компонента той или иной культуры также формируется своеобразно, образуя смысловое «ядро» данной локальной культуры. Подобная связка непохожа на иные тройственные конструкции, составляющие смысловые «ядра» других локальных культур, а потому вполне эксклюзивна.
Наконец, в-третьих, амбиции каждой культуры, претендующей на всемирную значимость и «общечеловечность», в той или иной степени, как и ее менталитет, и сознание локальности этой же культуры, отягчены этнокультурными стереотипами, шаблонами, клише, окутаны «облаком» неверифицируемых мифов и легенд, символов и метафор, иллюзий и заблуждений и, таким образом, являются, в своей совокупности, сложным, многослойным, синкретическим образованием, глубоко укорененным в массовой психологии, религиозных и философских воззрениях, в политической идеологии, в коллективном бессознательном данной социокультурной общности.
Таким образом, диалог культур в общем виде всегда содержит три момента:
1) «свое», «особенное» – для каждой данной культуры;
2) «другое», или «чужое» для каждой данной культуры (являющееся одновременно «своим» для той культуры, с которой данная культура вступает в диалог);
3) «общее» для двух культур, объединяющее их между собой, делающее их различными составляющими мировой культуры, вообще – культурами.
В соответствии с общими представлениями о диалоге культур можно различать разные типы диалога культур:
а) автокоммуникация (диалог локальной культуры с самой собой в прошлом, настоящем или будущем, представляющий собой форму культурного самосознания);
б) диалог двух локальных культур между собой (включающий элементы согласия, несогласия и полемики, соревнования и противоборства);
в) диалог локальной культуры (или ряда локальных культур) с мировой культурой в целом (или культурой глобального мирового сообщества), направленный на выявление общечеловеческого, глобального содержания различных культур, их исторической и метаисторической общности.
Таким образом, вся история мировой и национальных культур складывается из множества диалогов культур, исподволь формирующих все культурные и цивилизационные идентичности.
Межкультурный диалог в жизни локальных культур
Локальные культуры на определенном этапе своего развития могут выходить за рамки своей локальной (в том числе исторической и этно-национальной) специфики и претендовать на «всемирность» и «общечеловечность», выражаемые тем или иным способом. При этом атрибут «всемирности», приобретаемый той или иной локальной культурой, являясь претензией частного феномена культуры представлять в том или ином аспекте мировую культуру как целое или феномен «общечеловеческого», тем самым свидетельствует о действительных отношениях, складывающихся в диалоге между той или иной локальной культурой и миром в целом. Рассмотрение подобных тенденций в контексте истории мировой культуры показывает, что преодоление локализма и прорыв во «всемирность» в большинстве случаев является не субъективной амбицией той или иной локальной культуры, а объективно ей присущим потенциалом развития ценностно-смыслового содержания (рано или поздно исторически актуализирующимся в форме диалога с другими локальными культурами и всемирной культурой в целом), постепенно развертывающимся, в процессе саморазвития данной культуры, во все более широком контексте межкультурных коммуникаций).
Отношение локальной культуры ко всемирно-историческому культурному целому, к культурной практике всего человечества очерчивает историческое место, занимаемое данной конкретной культурой в пространстве культуры мировой на определенный момент мировой истории. В ходе мировой истории место каждой локальной культуры, вступающей в диалогические отношения с другими локальными культурами и всем культурным миром, постоянно изменяется и не является постоянным.
Глубинная сущность культуры проявляется в ее тяготении к гармонии, равновесию, преодолению противоречий, общечеловечности, всемирности. Но это лишь одна, хоть и важнейшая, сторона культуры, – ее, так сказать, «внешняя» сторона, обращенная к всеобщему. Другая, не менее важная, сторона феномена культуры – так сказать, «внутренняя». Эта сторона, выражающая в культуре все ее конкретное, локальное, индивидуально-неповторимое содержание, обращена к ее субъекту, к ней самой. Диалогические взаимоотношения этих сторон культуры формируют Цивилизационную идентичность каждой локальной культуры в прошлом, настоящем и будущем. Менталитет – это способ обретения локальной культурой ее уникальности; глобализация – способ ее приобщения к всеобщему, саморепрезентация локальной культуры мировому сообществу как части общечеловеческого достояния. Ментальные и глобальные составляющие каждой отдельно взятой культуры как бы «смотрят» в противоположные стороны – вовнутрь и вовне культуры. Но, при всей своей диалектической противоположности, обе характеристики культуры по-разному свидетельствуют о ее идентичности на том или ином историческом этапе ее становления и развития.
Если менталитет – это самосознание локальной культуры (или цивилизации) как таковой, прочувствованное изнутри нее, в рамках данного ее природно-географического, этносоциального и исторического локуса, то глобальные ее ориентации – это самосознание локальной культуры в качестве одной из составляющих мировой цивилизации, в рамках глобального смыслового пространства, взгляд локальной культуры на самое себя извне . Таким образом, локальная культура как бы видит себя одновременно в разных зеркалах: не только в зеркале своей специфики (то есть в ряду смежных с нею или противостоящих ей иных локальных культур), но и в грандиозном зеркале мировой культуры как целого. В каждом акте диалога культур мы сталкиваемся с двумя измерениями культурной идентичности – локальным и глобальным.
Процессы глобализации, развертывающиеся в мире, начиная с последней трети ХХ века, и продолжающие активизироваться и расширяться в веке XXI, означают не только вписывание отдельных локальных культур в мировой культурный контекст, но и обретение каждой из них в той или иной степени всемирного значения, то есть своего глобального измерения . Очевидно, что подобные тенденции – тяготения локальных культур ко всемирности – возникли задолго до современных глобализационных процессов. Так, глобалитетом «дышат» походы Александра Македонского и крестовые походы Средневековья, гуманизм эпохи Возрождения и рационализм просветителей XVII–XVIII вв., великие географические открытия, начиная с путешествия Колумба или кругосветного похода Магеллана, и политика колониализма ведущих европейских стран, заставившая людей различной этнической и расовой принадлежности почувствовать противоречивое единство мира, великие революции, потрясшие мир, и мировые войны, вовлекавшие в горнило всемирного противостояния десятки стран, сотни народов, миллионы воюющих людей.
Наряду с ментальной проекцией локальной культуры на «экран» культуры мировой, мы можем наблюдать и обратный процесс – проекцию мировой культуры («всемирности») на локальную культуру, своего рода этноинтерпретацию глобализма. И те, и другие процессы имеют непосредственное отношение к глобализации.
Когда речь идет о «японизации» или «тайванизации» традиционной китайской культуры, об «африканизации» или «исламизации» западной культуры в ЮАР или Алжире, о «латиноамериканской эмиссии» (в виде знаменитых телесериалов и киноактеров) в США, Европу или Россию, об «американизации» европейской, исламской или российской культуры, мы сталкиваемся с локальными образами мировой культуры, то есть с феноменом перекодировки глобальных ценностей и представлений в терминах и образах той или иной локальной культуры. Локализация мировой культуры, разумеется, не является открытием ХХ века (например, пресловутые «Петровские реформы» в России являются типичным примером ранней российской локализации европейской культуры), хотя именно в ХХ веке локализация мировой культуры получила такое же широкое распространение в мире, как и глобализация локальной культуры.
Важный в истории России момент балансирования между глобализацией своего времени и локализацией конкретной культуры (на примере русской культуры XVI–XVIII веков) представил в своих работах Ю. Лотман. Культурно-исторический процесс в России ученый характеризует «сменой периодов самоизоляции», во время которых создается равновесная структура с высоким уровнем энтропийности, эпохами «бурного культурного развития», повышением информативности (непредсказуемости) исторического движения. Субъективно периоды равновесных структур переживаются как эпохи величия («Москва – Третий Рим») и метаструктурно, в самоописаниях культуры, склонны отводить себе центральное место в культурном универсуме (то есть претендуют на мировое значение и обладают глобальными притязаниями). Неравновесные, динамические эпохи склонны к заниженным самооценкам, помещают себя в пространстве семиотической и культурной периферии и отмечены стремлением к стремительному следованию, обгону «культурного центра» (в данном случае – Западной Европы), который предстает и как притягательный, и как потенциально враждебный (такие эпохи отличаются ярко выраженной локальностью и драматически переживают утрату своего былого мирового значения).
Во многих случаях локализация той или иной культурой достижений мировой культуры зависит от «культуры-посредницы». Например, в древности греческая культура выступала в качестве «ученой» и «художественной» культуры Рима, всей Римской империи, наконец, эллинистического Средиземноморья в целом. В Средние века латинская, византийская или древнеболгарская культуры выступали как культуры-посредницы при распространении христианства – глобалистской доктрины того времени – соответственно в Западной Европе, в Европе Восточной и в Древней Руси. На Востоке подобную же роль в исламизации множества тюркских и индоевропейских народов (своего рода также средневековой «глобализации» азиатских народов и их культур) сыграла классическая средневековая арабская культура периода Халифата (в языковом, психологическом и антропологическом отношениях – семитская). В Южной, Юго-восточной и Восточной Азии подобным образом распространялся буддизм, и роль культуры-посредницы выполняла тибетская культура. В эпоху колонизации Европой народов Азии, Африки и Америки такими культурами-посредницами были, прежде всего, английская, французская, испанская, португальская культуры Нового времени. Все эти и другие культуры-посредницы выполняли миссию культурной локализации в контексте своих культурно-исторических эпох и способствовали становлению и развитию глобальной роли самих культур-посредниц.
За время существования СССР глобализирующей культурой-посредницей советской империи, выполнявшей консолидирующую, интегрирующую, идеологическую, культурно-просветительскую, надэтническую и наднациональную функцию («пучок функций») по отношению ко всему множеству культур полиэтнического государства, была русская советская культура , трактуемая как средство межнационального общения (межкультурного диалога). Собственно, эта трактуемая вненационально русская культура и была смысловым и организующим стержнем всей многонациональной советской культуры, выступавшей, в известном смысле, как опыт глобализации на шестой части мировой суши. Все позитивные и негативные достижения и утраты советской культуры за время ее исторического существования и за его пределами (в постсоветский период – развитие культур стран-«осколков» бывшего Советского Союза) следует рассматривать именно в свете глобализационных процессов ХХ века.
В этом отношении советская культура может и должна рассматриваться как: 1) конгломерат культур, обладающих специфически советским менталитетом; 2) локальное сообщество гетерогенных культур, объединенных общностью отношений к мировому сообществу и общей международной цивилизационной миссией (советская локализация мировой культуры); 3) прообраз глобального единства народов и их культур в качестве единой мировой цивилизации (опыт советской глобализации). В каждом из этих качеств советская культура (до тех пор, пока она существовала как структурно-функциональное целое) претендовала на роль культуры-посредницы в масштабах мирового сообщества в целях консолидации «пролетариев всех стран», «мирового коммунистического и рабочего движения», объединения всех революционных и демократических сил, антиколониальных и национально-освободительных движений и т.п. Крушение СССР, кризис коммунистической идеологии, трансформации постсоветского культурно-политического пространства изменили значение советской культуры, но не поколебали ее глобального статуса как культуры-посредницы, в одном отношении – выполнившей свою миссию и даже в чем-то еще продолжающей ее выполнять, а в другом отношении – не справившаяся со своей заведомо утопической задачей – объединить человечество вокруг общей цели – построения коммунизма во всем мире и превращения всех культур – в советские и социалистические (а фактически – в постсоветские и посткоммунистические).
В простейшем случае локализация культуры определяется ближайшим культурным окружением данной локальной культуры. Часто локализация напрямую связана с континентальной принадлежностью (европеизм, американизм, африканизм и т.п.). Распространенным вариантом коннотации локализации является лингвистическое родство смежных культур (англо-саксонские, романо-германские, латиноамериканские, славянские, финно-угорские, полинезийские культуры, арабская культура и т.д.). Членение культур и цивилизаций по конфессионально-религиозному принципу (исламская – христианская, суннитская – шиитская, православная – католическая и протестантская, буддистская – индуистская и пр.) также относится к квалификации локализаций.
Особо следует отметить те случаи, когда та или иная конкретная культура имеет два и более локальных контекстов, значимых для ее функционирования и интерпретации. Так, например, русская культура с древнейших времен существует в двух разных локальных контекстах: один – это славянские культуры (начиная с восточных славян, затем – южные и, наконец, западные славяне); другой контекст – культуры народов России (тюркские и финно-угорские, в первую очередь; затем – северокавказские, палеоазиатские культуры Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока и т.д.). Для истории русской культуры важны оба локальных контекста, но характерно, что со временем значение первого из них, славянского , постепенно убывает, осложняясь конфессиональными, политическими и межэтническими факторами, а второго, евразийского , постепенно возрастает, несмотря на конфессиональные и этнические барьеры, что, несомненно, связано с действием интегративных механизмов имперского типа – как в дореволюционное время, так и в советский период истории русской культуры и интенсивностью соответствующих диалогов культур в России и СССР.
Приведу и другие примеры двойственных локализаций. Армянская и грузинская культуры, длительное время развивавшиеся в окружении исламских культур и кавказских народов, с одной стороны, сформировались в условиях кавказского локального контекста; с другой стороны, в трудном противостоянии чуждым культурным тенденциям отстаивали свою христианскую идентичность, в той или иной степени ориентированной на европеизм и отталкивающейся от принадлежности азиатскому Востоку (арабским, персидским, турецким и иным влияниям). Христианская идентичность этих закавказских культур способствовала формированию локализации, включающей российскую и европейскую составляющие. Оба типа локализации – кавказский и русско-европейский – в своем противоречивом сочетании привносят и в армянскую, и в грузинскую культуры острую конфликтность и напряженный динамизм.
Особый интерес представляет проблема локализации еврейской культуры, важная для понимания российской культуры в целом. Культура народа, в течение многих веков пребывающего в рассеянии, не могла не породить двойственный локалитет. С одной стороны, народ, хотевший сохранить свою национальную идентичность, должен был культивировать свои древнейшие традиции (иврит, иудаизм, религиозную и бытовую обрядность, восходящие еще к изначально древнепалестинским истокам). Здесь культура реализовала диалог со своим историческим прошлым. С другой, – народ не мог не стремиться к культурному выживанию в инокультурной среде, а потому интенсивно адаптировался к окружающим культурам – испанской, немецкой, польской, украинской, белорусской и русской – путем диалога со смежными культурами. В частности, идишистские традиции во многом объясняются адаптацией еврейской специфики к немецкой культуре на определенном этапе миграции евреев и межкультурной коммуникации народов в средневековой Европе.
Так, сформировались два взаимодополнительных локальных контекста еврейской культуры – израильско-палестинский и европейский, одинаково важные для культурного самосознания евреев и формирования соответствующей культурной идентичности (ашкеназской, сефардской и др.). С первым локальным контекстом связано становление еврейской глобальной идентичности (иудейской мессианской идеи и концепции мирового сионизма), со вторым – не менее характерная тенденция еврейской культуры глобального порядка – космополитизм как культурная форма надэтничности (тоже своего рода глобализация, правда, уже не чисто еврейская).
По-своему интересен многомерный контекст локализации культуры США, во многом сопоставимый с российским. Один аспект американской локализации – это продолжение и развитие общеевропейского глобализма (евроатлантизм), на американском континенте сближающий США с Канадой; другой американский локальный контекст имеет сильнейшую «привязку» к туземным культурам (это, прежде всего, память о культуре североамериканских индейцев, но в то же время – и других пластах мезоамериканской культуры); в-третьих, это афроамериканская локализация, принципиально важная для этноидентичности чернокожего наследия Соединенных Штатов, но сегодня все больше приобретающая всемирное значение; наконец, в-четвертых, это латиноамериканский локальный контекст, объединяющий США с другими народами и культурами американского континента. Именно «четырехзначный» локальный контекст культуры Америки, вызванный к жизни многомерностью локальных диалогов культур на континенте, предопределил ее мировой статус как «мельницы наций», микширующей всевозможные менталитеты, т.е. способствовал формированию американского варианта глобализации с его претензиями на мировое господство и военно-экономический монополизм, на установление в мире «нового мирового порядка» и утверждение принципа «однополярности».
В ряду всех трудно понимаемых понятий, всё что связано с “культурой”, наверное, самые непонятные для ребят, которые будут сдавать . А диалог культур, особенно, когда требуется привести примеры такого диалога — так вообще вызывают ступор и шок у многих. В этой статье мы разберем это понятие понятно и доступно, чтобы вы не испытывали ступора на экзамене.
Определение
Диалог культур — означает такое взаимодействие между носителями разных ценностей, при котором одни ценности становятся достоянием представителей другой .
При этом носителем обычно является человек, личность, выросшая в рамках данной системы ценностей. Межкультурное взаимодействие может происходить на разных уровнях, с помощью разного инструментария.
Самый простой такой диалог — это когда вы, россиянин, общаетесь с человеком, выросшим в Германии, Англии, США или Японии. Если у вас есть общий язык общения, то вы, осознавая или нет, будете транслировать ценности той культуры, в которой выросли сами. К примеру, задав вопрос иностранцу, есть ли у них в стране уличный жаргон, вы можете узнать много нового об уличной культуре другой страны, и сравнить ее с вашей.
Другим интересным каналом межкультурной коммуникации может служить искусство. Например, когда вы смотрите любое голливудское семейное или вообще любое другое кино, то вам может показаться странным (даже в дубляже), когда, к примеру, мать семейства говорит отцу: “Майк! Ты почему не свозил сына в выходные на бейсбол?! Ты же обещал!”. При этом отец семейства, краснеет, бледнеет и вообще ведет себя с нашей точки зрения весьма странно. Ведь российский отец просто скажет: “Не срослось!” или “Не мы такие, жизнь — такая” — и уйдет восвояси по своим делам.
Эта, вроде бы мелкая ситуация, показывает, насколько серьезно относятся к обещаниям (читай к своим словам) в заграничной стране и в нашей. Кстати, если не согласны, напишите в комментариях, с чем именно.
Также любые формы массового взаимодействия будут являться примерами такого диалога.
Уровни культурного диалога
Существует всего три уровня такого взаимодействия.
- Первый уровень этнический , который происходит на уровне этносов, читай народов. Как раз пример, когда вы общаетесь с иностранцем будет пример такого взаимодействия.
- Второй уровень национальный . По правде, выделять его особо не очень верно, потому как нация тоже является этносом. Лучше говорить — государственный уровень. Такой диалог происходит, когда на государственном уровне выстраивается какой-то культурный диалог. К примеру, в Россию приезжают студенты по обмену из стран ближнего и дальнего зарубежья. В то время как российские студенты отправляются на учебу за границу.
- Третий уровень — цивилизационный . Что такое цивилизация, смотрите в этой статье. А в этой вы можете ознакомиться с цивилизационным подходом в истории.
Такое взаимодействие возможно вследствие каких цивилизационных процессов. Например вследствие распада СССР многие государства сделали свой цивилизационный выбор. Многие интегрировались в западноевропейскую цивилизацию. Другие стали развиваться самобытно. Примеры, думаю, сами сможете привести, если подумаете.
Кроме этого, можно выделить следующие формы культурного диалога, которые могут проявляться на его уровнях.
Культурная ассимиляция — это такая форма взаимодействия, при которой одни одни ценности уничтожаются, а на смену им приходят другие. К примеру, в СССР были человеческие ценности: дружбы, уважения и пр., что транслировалось в фильмах, мультфильмах (“Ребята! Давайте жить дружно!”). С распадом Союза на смену советским ценностям пришли другие — капиталистические: деньги, карьера, человек человеку волк и все в таком духе. Плюс компьютерные игры, в которых жестокость порой выше, чем на улице, в самом криминальном районе города.
Интеграция — это такая форма, при которой одна система ценностей становится частью другой системы ценностей, возникает как бы взаимопроникновение культур.
К примеру, современная Россия страна — многонациональная, поликультурная, и поликонфессиональная. В такой стране, как наша, не может быть доминирующей культуры, поскольку все они объединены одним государством.
Дивергенция — очень упрощенно, когда одна система ценностей растворяется в другой, и влияет на нее. Например, сквозь территорию нашей страны прокладывали себе путь многие кочевые орды: хазары, печенеги, половцы, и все они осели здесь, и в конце концов растворились в местной системе ценностей, оставив в ней свой вклад. К примеру, словом “диван” изначально назывался малый совет ханов в империи чингизидов, а теперь это просто предмет мебели. Но слово-то сохранилось!
Понятно, что в этом небольшом посте, мы не сможем раскрыть все грани, необходимые для сдачи егэ по обществознанию на высокие баллы. Поэтому приглашаю вас на наши курсы подготовки , на которых мы детально раскрываем все темы и раздела обществознания, а также работаем над разбором тестов. Наши курсы — это полноценная возможность сдать егэ на 100 баллов и поступить в вуз на бюджет!
С уважением, Андрей Пучков
Современное значение термина «культура» весьма многообразно и часто неопределенно. Достаточно напомнить, что под культурой сегодня понимают не только состояние или характеристику общества и человека вообще, но и вполне конкретную совокупность технологий, обычаев, традиций, образ жизни, государственность и т.п.: «культура Древней Руси», «культура античного мира», «Запад» или «западная культура», «Восток» или «культура Востока» и т.п. Именно в этом смысле говорят, например, о многих культурах, о сравнении культур, о диалоге и взаимодействии культур. В этих ситуациях термином «культура» обозначается реально существующая культура, созданная в определенном ареале...
Этим словом (термином) обозначаются в обыденной жизни искусство, музеи, библиотеки, кино, театры, религия и множество других самых разных вещей. Мы определяем как «культурное» или «некультурное» поведение людей; применяем такие выражения, как «культура труда», «культура торговли», «культура производства» и т.д.
Явления культуры по определению возникают только как результаты (следы) человеческой деятельности; они не могут появиться в природе, «естественным» путем. Это, в частности, те же знания, верования, искусство, нравы, право, обычаи и все прочие способности, характерные черты и привычки, усвоенные человеком как членом общества; это язык, символы и коды, идеи, табу, ритуалы, церемонии, социальные институты, орудия, технологии и все связанные с указанными феноменами компоненты...
Поэтому любые проявления человеческой деятельности, имеющие место в конкретном социуме, так или иначе представляют культуру этого социума. Если, пусть даже из самых лучших и благородных соображений, произвольноизъять (не включить в состав культуры) некоторые из них, то картина исторически конкретной (локальной) действительной культуры будет неполной, а система взаимодействий между элементами или составными частями, сторонами данной культуры окажется искаженной. Иначе говоря, культура конкретно-исторического общества является даже в преступности, наркомании и прочих вполне одиозных событиях и процессах. Вполне заслуживая ярлыка «антикультура», такие феномены общественной жизни тем не менее остаются явлениями соответствующей культуры как целого.
(Д.А. Лалетин)
Показать ответ
В ответе должны быть приведены примеры, допустим:
1) знакомство с культурой другого народа, его менталитетом (музееведы Скандинавских стран приехали в Москву в целях посещения музеев, выставок, театров для знакомства с духовными достижениями народов России);
2) межличностное общение на уровне реальных и виртуальных неформальных контактов с представителями других культур, способствующих пониманию друг друга, преодолению стереотипов, взаимообогащению за счет иного культурного опыта (подростки общаются со своими ровесниками из разных стран посредством социальных сетей в Интернете);
3) обмен духовными ценностями, ведущий к развитию национальных культур (проведение студентами вузов «круглых столов» с представителями национально-культурных автономий, подготовка книжных выставок «Шедевры национальных литератур» и др.)
Могут быть приведены другие примеры любой степени конкретизации
73% выпускников не работают по специальности, потому что...
Выбрали профессию, опираясь только на опыт друзей и родителей
- Не учли свои личностные особенности, способности и интересы
- Выбрали вуз, опираясь только на баллы ЕГЭ
Мы поможем Вам не ошибиться!
Понятие диалога культур стало чрезвычайно модным в современной реальности, причем в самых разных областях знаний - в культурологии, в искусствознании, в литературоведении как пограничной между искусствознанием и филологией области, в лингвистике, точнее, в тех ее разделах, которые связаны с проблемой «язык и культура», а также в педагогике, связанной с обучением представителей этнических меньшинств или учащихся, составляющих многонациональные коллективы, и в школах и вузах. Это понятие закладывается в концепции развития образования, в учебные планы и программы, озвучивается в курсах лекций для студентов и слушателей повышения квалификации педагогических кадров. Мы попытаемся определить, насколько реально данное понятие присутствует в образовательном процессе в некоторых регионах Российской Федерации, каковы условия для его реализации в учебном процессе и что реально имеет место в современной российской действительности на Севере и в прилегающих к Северу регионах, а также в образовательных структурах, обслуживающих северные регионы России.
Для того чтобы «диалог культур» был диалогом, необходимо наличие как минимум двух культур - в рассматриваемом нами случае подразумевается наличие некоей государственной, или «русскоязычной», культуры - и культуры этнического меньшинства, то есть какого-то этноса из народов Севера. Даже определение государственной формы культуры тут оказывается далеко не однозначным, что же касается идентификации второго участника диалога, то с ним мы имеем еще больше проблем. В самом деле, невозможно устанавливать в обучении порознь якутский, русско-эвенкийский, русско-юкагирский, русско-чукотский диалог культур (хотя реально именно такое взаимодействие культур наблюдается в большинстве улусов Якутии и сопредельных территорий - Эвенкии, Чукотки и т. д.). Если же понимать под диалогом культур некое соприкосновение носителей государственной культуры с коренными жителями Севера РФ вообще, то в таком «диалоге культур» второй участник, то есть «культура народов Севера», будет выступать либо в виде научной фикции, поскольку общие хантыйско-юкагирские или саамско-эскимосские характеристики культуры отсутствуют, либо в виде монстра-мутанта, созданного из скудных знаний педагогов об этнографии отдельных этносов, каждый из которых имеет богатейшую историю и самобытные культурные традиции. При равной степени внутреннего богатства и равной адаптированности к условиям жизни «диалог» между такими культурами в учебном процессе не устанавливается из-за разницы в объеме знаний о культурах.
Надо также иметь в виду и то, что исторически в диалог, о котором мы ведем речь, вступали не некие абстрактные культуры, а реальные субэтнические культуры, причем «русская» культура была представлена не своей государственной формой, а региональной культурой старожильческого населения, а в наши дни - субкультурой приезжего населения Севера. Как та, так и другая субкультуры изучены недостаточно, при этом региональная субкультура Северных регионов РФ в наши дни и на протяжении всего ХХ века, носителями которой является приезжее население Севера и национальная интеллигенция, не была предметом ни одной из научных дисциплин, ей не было места ни в этнографии, ни в культурологии. Территориальные субкультуры малочисленных народов Севера РФ также разнородны даже у отдельных этносов (эвенки Якутии, Бурятии, Хабаровского края и Сахалина, эвены западной Якутии, эвены Северо-Востока Якутии и эвены Камчатки, лесные и тундренные юкагиры и т. п.) - учет всех этих реальностей превращает понятие диалога культур в виртуальную сущность, а фактическая конкретика его делает соответствующий материал непригодным для изучения.
Следующий фактор, характеризующий «диалог культур» в его педагогическом понимании - это социальный фактор. Кто с кем осуществляет диалог - поселковый инженер с оленеводом, петербургская учительница с эвенкийской мастерицей, профессор-культуролог с морским зверобоем, или депутат Госдумы от какого-то автономного округа со студентами - петербуржцами во втором поколении? Ясно, что социальные различия с обеих сторон не могут не приниматься во внимание как при научном изучении проблемы, так и при решении практических образовательных задач. В реальности «диалог культур» осуществляется между коренным и приезжим населением национальных сел, в равной мере представляющим разные социальные группы, и только в этой сфере мы имеем контакты носителей культур, не имеющие социальной маркировки или нейтрализующие социальную маркировку. Вместе с тем представители интеллигенции и творческой среды из народов Севера контактируют с разными социальными группами «русскоязычного» населения у себя в регионах, а также в тех местах, где они проживают - в административных центрах. Студенты и учителя представляют собой не только специфическую социальную группу, даже если они и принадлежат к народам Севера, но формируют наименее типическую из групп носителей этнических культур - при этом ценности и жизненные интенции этих групп часто имеют целью максимально дистанцироваться от собственной этнической культуры, получить нетрадиционную для этноса профессию, переехать в большой город, найти брачного партнера не из среды своего народа и т. п. Эти социальные среды рассматривают принадлежность к этносу прежде всего как источник повышения социального статуса, сулящий в перспективе некое благосостояние, в то время как для оленеводов, морских охотников и других представителей традиционных профессий принадлежность к малочисленным народам часто в психологическом плане понижает социальный статус.
Наконец, не менее значимым для характеристики «диалога культур» является объективная оценка типа взаимодействия и степени взаимодействия тех сущностей, которые именуются культурами. На самом деле в современном состоянии в каждом из случаев речь должна идти о различных территориальных субкультурах, которые к тому же имеют и особые социальные манифестации. Невозможно себе представить такой «диалог культур», участниками которого являются современные доценты-педагоги и студенты-чукчи, которым преподносится культура чукчей конца XIX - начала XX века, или которые рассматриваются как носители особой ментальности, характерной для чукчей конца XIX - начала XX века, - и еще хуже, когда в образовательном процессе или методических разработках ведутся поиски особой этнической ментальности (ясно, что при ее отсутствии понятие диалога культур теряет смысл). Диалог культур, принадлежащих к разным временным срезам, - это метафора, которая хороша для изучения искусства модерна, питающегося этнографическими материалами, или такого же регионального модерна, который произрастает из региональных субкультур на этнических основах. Но в образовательном процессе, участники которого сосуществуют во времени, и тем более в обучении подрастающего поколения, которое станет свидетелем смены культурной парадигмы, это понятие лишается смысла. В национальных селах существуют обычно несколько разных общин - приезжее население и одна или несколько общин коренного населения по разным этносам, если коренное население в том или другом селе является смешанным. В этих условиях «диалог культур» является мнимым, поскольку все общины проявляют тенденции к взаимному обособлению, а не к интеграции. Если в том или ином регионе имеет место аккультурация или ассимиляция одного этноса другим, более крупным и более «престижным», то, само собой разумеется, говорить о «диалоге» в таких случаях не приходится: тут имеет место весьма авторитарный «монолог».
Соответственно, применительно к контингенту учащихся и особенно студентов вузов из числа народов Севера, нельзя закрывать глаза на то, что эти студенты также уже не являются носителями своей традиционной этнической культуры, а через 20-30 лет могут утерять и те признаки этнической или региональной культуры, какими обладают в настоящее время. Это значит, что и в данном случае мы реально имеем культурный монолог вместо диалога.
Понятие диалога культур часто, в том числе и в образовании, используется с одной прагматической целью - сформировать толерантность в межэтнических отношениях. Полезность решения этой задачи не вызывает сомнений и не может оспариваться. Однако самое решение этой задачи невозможно без знания конкретных этнических культур во всем их многообразии и истории, без знания территориальных и социальных вариантов этих культур, а также без четких и объемных представлений о современном состоянии этнических культур. Современная система образования для народов Севера РФ не располагает такой информацией и оказывается не в состоянии внедрить весь этот материал в учебный процесс в методически корректной форме. Понятие диалога культур в образовательном процессе в наши дни выглядит не более чем привлекательной вывеской, за которой стоят часто такие представления об этнической культуре, которые составляют полную противоположность гуманитарной науке, будь то культурология, этнография, этносоциология или этнодемография.
